Петр Алешковский: писатель – живописец, который рисует словами

Опубликованно 27.09.2016 06:01

Роман "Крепость" писателя и журналиста Петра Алешковского (автора "Жизнеописание Хорька", "Арлекина" и "Рыба") вошла в длинный список премии "Русский Букер" и шорт-лист "Большой книги". Этот сложный тест существует в двух измерениях временных, повествующий о судьбе принципа целостности археолога, Мальцова, который пишет историческую задачу и параллельно свечи " мечты о взлеты и падения Золотой Орды. В интервью РИА Новости писатель рассказал о том, как строится хороший Роман, почему книга будет существовать всегда и произведения любых писателей обязательно должен прочитать каждый.

— В какой мир более причисляете — к литературному творчеству, журналистскому или археологический?

— К человеческому.

— Я имею в виду, что вам ближе?

— Жизнь. По профессии я писатель, в старый археолог; история не оставляю, но я не академический ученый, и я не могу написать на эти серии. В какой-то момент я понял, что история для меня более интересно, что выкопать. Писатель не археолог, но может и должен, если необходимо, чтобы пользоваться научными открытиями.

— В романе "Крепость" вы точно докапываетесь до сути, слой за слоем, открывает героев, персонажей...

— Хороший Роман-это конструкция, которая ведет читателя по пути, если построена правильно. Если есть конструкция, скелет, Роман указано выстрел. Существует воля Писание, но случается, что читатель строит для чтения по-своему, ищет другие смысловые оттенки. Задача писателя-это не только язык и стиль, но и наблюдения. В случае моего романа, археологии и истории является своего рода фоном, как природа и жизнь. Автор, словно художник, который рисует словами. Ваша задача — построить, чтобы получить и история, и сюжет, и характер.

— В "Крепость" это, в частности, отмечает: любой описание ярко встает перед глазами, и затягивает, хотя назвать книгу легко не будет можно. Как сделать так, чтобы читатели хотели читать сложную литературу?

Это вопрос не ко мне.

— И вы ориентируетесь на читателя?

— Мои книги очень разные. Есть рассказы, которые были опубликованы в "Русском репортере". Ясны, поскольку первоначально они были написаны просто, хотя в них есть какой-то стиль кухни. Я не забыл, читатель, я знаю, но когда лет 6-10 писать большой Роман, то читатель уходит.

Читатели, которые у меня, возможно, не так много, как масса писатель, но я никогда не старался быть массовой. Если строится произведение, как трагедию, истории, в ней надо принять, с ней надо жить и верить в дыхание автора. Если вы падаете с ним в унисон, все бросает и уходит. Если это не оправдание, без смысла.

— Как вы думаете, что читатель и автор, или приближаются друг к другу, и тогда им стоит продолжать культурное сотрудничество, или нет?

— Я вырос в сложных авторов. Я не знаю, если прочитать теперь Томаса Манна или Гессе... Вероятно, то, что читают. Но я знаю, что во все времена легкие жанры были самыми тиражными, более доступными и более короткий, живут, за редким исключением, например, "12 стульев" Ильфа и Петрова. Каждый жанр соответствует его описание. Сейчас многие писатели не понимают, почему они рассказывают историю, и потому, что литературоведение с древних времен распределило задачи авторы жанры. Существуют эпопеи, трагедии, Комедии. Когда происходит точное попадание, то это победа. Вкусы всех читателей, я не могу ответить. Мне дороги все, что со мной.

— Как вы думаете, если это необходимо воспитывать в чтения культура чтения?

— Сегодня все с ног на голову. Это не бурчание старика, просто время изменилось радикально, и Роман написан. Визуальные жанры приобрели большую популярность. Кино-это очень сильно отбивает вкус к чтению, потому что машины правильно и полировки глазах директора наиболее потрясающий эффект могут создать такого рода, что писать такие слова очень трудно. Но я, несмотря на то, что книги никуда не денутся.

Книга будет существовать и существует отдельно, так что удовольствие от чтения совершенно иное, чем удовольствие от просмотра. Влияет на различные части мозга. Кино и книга-это разные восприятия мира.

— Зачем читать меньше?

— Наступило время, айпэды и iphone важнее и необходимее молодежи, что книга. В метро все, что они делают, уткнувшись в телефон, и очень немногие читают. Современная проза, и истины русской, печать одной или двух издательство: редакция Елены Шубиной и "Эксмо", потому что АСТ-Эксмо — огромный конгломерат, который все может. И меня, как автора, в целом, это выгодно. С другой стороны, нет конкуренции. Сегодня крупные издательства всего мира понимают, что необходимо получить в свои руки все бразды правления. Таким образом, проза, которая всегда была независимой, элитная, остается, но становится небольшой кусочек чего-то большого. Мелкие издатели выжить очень трудно. Свобода слова ничего не возвращать, и свобода на продажу это другое дело, эта книга стала стоить слишком дорого, что не может позволить себе регулярный читатель, что мы только что потеряли.. Но именно этот подход сегодня развитие культуры.

В театре и в кино по-другому, потому что там есть меценаты. В литературе, к сожалению, не так: и писателей, и так не много, и есть сито, которое выбирает на свой вкус. До сита было много: толстые журналы, например. Но изменилось время, и в этом смысле, госполитика может настойчиво пытаться заставить подростка читать, но если он не хочет, что ему это невозможно.

Слишком сладкий предлагает рынок культурных развлечений.

— Почему получается, что масса литературы, нужно большее количество людей, чем качество?

— Привлекательность дешевой литературы, в том смысле, что там есть сюжет, и не важно, как слеплены слова — читается один раз и отбрасываются.

Она — смерть, и время, подобно семечкам, только семечки вкусные. Искусство, это то, что оставляет послевкусие, заставляет думать, он живет с вами, в течение некоторого времени.

Культура-это вещь, которая требует самоотверженности. Здесь, в советское время трудно было достать хорошую книгу: делили литературу, ходили в библиотеку. Если вы заглотили этот крючок, что-то другое, а вы молодой и неинтересно.

— Книга печатная и электронная: это равноценно или нет?

— На мой взгляд, нет. Мне не нравятся электронные книги. Для меня это мучение, потому что мне приятно держать книгу в руках, переворачивать страницы. Но моей маме 83 года, она сидит в деревне с электронной книгой, в которой хранится более тысячи пятисот книг, и дело это прочитать. Просто мне не приходилось быть в связи с отсутствием печатной литературы.

Мы не думаем, что большинство выходящих сегодня книг не будет жить долго. Бумага такого качества, что будут падать, так что надежды электронных средствах массовой информации. Книги старые, даже советские, они будут жить гораздо больше. Это тоже подход: дешевый, массовый, горит огнем, только, чтобы заработать.

— В списках литературных премий тех же авторов. Как читатель познакомиться с новыми именами?

— С 2000 года я веду передачу на радио. Я получаю море разных книг, в том числе, конечно, и литературы. Каждый раз, когда назвать хорошие книги, которые я прочитал в этом году — зубовный скрежет и боль. Только четыре-пять книг в моей полке. Это вкусовщина, но зависимость в искусство и культура — всегда вкусовщина. Новые имена... Появился в Санкт-Петербурге, этот писатель Лев Наумов с книгой "Шепот забытых букв". Он написал короткую книгу сказки и несколько посторонних, то есть пьесы. В нон-фикшн больше достойных вещей. Сейчас появился очень интересный писатель Сергей Самсонов. Их "Железные кости", написанная гекзаметром, не каждый может ее читать, но это подход, попытка создания эпоса. Это замечательно, сказал, что его поразили два Одиссея — Гомер и Капитана Блада. Это четкое понимание того, что вы хотите: сюжет, героических порывов и мощный рокотания.

Выражение политических взглядов писателя Михаила Елизарова мне глубоко несимпатичны, но есть замечательные книги. Я знаю, что он имеет литературные мышцы, если. Не понять, что в "Библиотекаре" он борется с Советской властью, значит, ничего не понимать в литературе.

— То есть должно быть правильное понимание истории? Герой романа пытается отрефлексировать историю миграции в современности...

— И, наконец, хоронят. Он не революционер. Теперь каждый раз кричат, что гений Сталина, жертв репрессий преувеличены... Это полный бред, за что боролись отважные диссиденты, которые сотрясли страну и гибли невинные души? Горы не будет, а так, мы, безусловно, должен пережить свои проблемы. Мы будем каждый раз более сильные, чем мы начнем всерьез думать о нашей истории, что очень кровава, трудно, местами несправедлива, как и в случае истории всех людей.

Искусство-это способ приблизиться к истине, поиска определенных красавиц, но ни в коем случае не бросайте в темноту. Обычно это происходит потому, что премия и вой ничего не подозревающих журналистов туманят голову — пройти медные трубы-это не легко, это всегда понимали. Лучше сидеть в своей квартире и не высовываться, что я с успехом уже много лет. Я мало пишу: "Крепость" я писал шесть лет. Не знаю, что будет дальше. У меня есть настрой, я считаю, это удобно, но у многих желание посмотреть затмевает разум.

— Вы упомянули, что время работы над романом. Изменилась ли идея в это время?

— Я провел много времени, примеривал разные варианты финала. Последняя мысль, конца, изначально, но она менялась, я переписывал и переписывал, пока не понял, что я не могу лгать. Времени все произошло потому, что я долго учил материал.

Я много читал о Золотой Орды, монголо-татар. Многие авторы грешат тем, что внешне проходят по теме. Толстой изучал войну 1812 года, но он наврал о войне в да, у меня есть сверхидея. Он гениальный писатель, но потому, что был создан миф о Кутузове например, с которой можно не обсуждать.

— Вы о чем-то работаете сейчас?

— Нет.

— Какие-нибудь мысли?

— Мы пропустим этот вопрос.

— Сейчас ведется много споров о исторического облика города, не только Москвы, многие не согласились с изменением. Герой его романа, вы также хотите, чтобы сохранить, так сказать, культурного наследия в его исходной форме. Важно обратить внимание на этот вопрос?

— Я работал в реставрации, на Всесоюзном производственно-научном реставрационном заводе. Науки, которые в настоящее время пытаются изгнать, но восстановление-это наука. Оказалось, что в советское время, особенно в послевоенные годы, когда страна лежала в руинах, на восстановление пришли яркие архитекторы: Савицкая, Альтшуллер, Соболев, Воробьев, Столб, Дэвид... Стране нужно восстановить памятники архитектуры, и эти люди ушли из здания в пять этажей, что, казалось, красоты настоящей архитектуры и свободу. Памятники культуры изучали, о восстановлении дрожали. Когда взяли, исследовательский проект, споры велись бои, обсуждая каждую деталь, пока точку, как сделать окошко или луковку церкви. Реставрационный комбинат работал в Союзе, в крупных городах, имели свои мастерские, зоны, квалифицированные работы, в которых молились. Сейчас таких специалистов днем с огнем не найти, в 90-е годы, все рухнуло.

На сегодняшний день в восстановлении ищут людей, которые хотят получить прибыль. Положить кирпич на строительство дома стоит, скажем, десять рублей, и объект ремонта — 40. Мы можем плакать об уважении к своему прошлому, при этом, потирая руки, делим деньги, которые приносит это в прошлом. Необходимо создание специализированных институтов. Это дело общественности: оставить в собственной поток не может. Если правильно построить беседу с сотрудниками, то, как ни странно, и волки будут сыты, и овцы целы. Чиновники по большей части абсолютно неграмотны. Умеют хапать и говорить красивые слова, но они не знают. У нас есть еще специалисты, мы знаем по пальцам. Тот же Андрей Баталов, главный архитектор Московского Кремля. Но ваше мнение о том, что не удается восстановить кремлевские монастыри, которые были разрушены, не услышаны. Решили построить новодел. Это, к сожалению, но с этим к сожалению мы ничего уже не поделаем.

— Наша судьба-жить в новоделе?

— Наша судьба-это жить. Жить и сопротивляться всеми силами своей души. Только вы должны понять, что культура тлеет, живет и существует на часто против. В Европе, например в Италии, происходит восстановление осторожны: те, которые умеют считать деньги и не будут построены три на три.

Реализация идеи Собянина гости не худший из архитекторов, но нужно искать середину, полагаться на глаз специалистов, для этого на широкое обсуждение и не торопиться, не бомбашить всей Москве и еще раз, всех под одну гребенку. Качели, на площади Маяковского — это ничего, Музеон хорошее, а в других местах — страшных..., Можно найти людей, но спешить нельзя.

И у нас всегда — если строить, так сразу БАМ!

— Какие книги стоит читать людям, которые вырвутся из твоего романа?

— Хорошо. Ну, например, "Сын" Филиппа Майера, "И эхо летит по горам" Халеда Хоссейни, "Происхождение всех вещей" Элизабет Гилберт, "Шардик" Ричард Адамс. Это из последних, что у меня в ухе, и на полке. Андрея Платонова, Варлама Шаламова, Томас Манн, Наринэ Абгарян, Мария Галина, Николая Кононова, Андрея Дмитриева... Перечислять можно долго.

— Что вошло в вашем полку?

— Все то, что я назвал, и многое другое. Ссылаю книги на даче, а места все нет. Мне также нравится Джеймса Клевела, Азиатская сага-это легкий для чтения, сделанная по одному из шаблонов, но отличное. Надо читать "В ожидании варваров" и "Сцены провинциальной жизни" - Джон Максвелл Кутзее. Поэзию следует читать: Пушкина, Баратынского, Державина, Тютчева, Шеймаса Хини... Просто есть, что читать, с удовольствием, напитываясь энергией слов. Без этого очень скучно жить.

Категория: Культура